Чашечка

Двор Елизаветы Петровны восхищал гостей богатством и великолепием. «Вступив на престол, она хотела осуществить свои девические мечты; нескончаемой вереницей потянулись спектакли, увеселительные поездки, куртаги, балы, маскарады, поражавшие ослепительным блеском и роскошью до тошноты»¹. (ил. 1) При этом «...жилые комнаты, куда дворцовые обитатели уходили из пышных зал, поражали теснотой, убожеством обстановки, неряшеством: двери не затворялись, в окна дуло; вода текла по стенным обшивкам, комнаты были чрезвычайно сыры»². Не случайно, в литературе встречаются краткие упоминания о «лихорадках» императрицы. С 1757 г. здоровье правительницы стало на глазах ухудшаться: врачи выявили эпилепсию, одышку, частые носовые кровотечения, отечность. Императрице пришлось сократить привычную придворную жизнь (ил. 2), отодвинув пышные балы и приемы на второй план.

Смерть была так страшна Елизавете, что приближенные императрицы старались скрывать от нее любые упоминания о конце. Мимо ее покоев было запрещено проходить в траурном одеянии, о смерти важных лиц Елизавету оповещали только через несколько месяцев. Ф.-Ж. Лафермьер писал в мае 1761 г.: «Ее с каждым днем все более и более расстраивающееся здоровье не позволяет надеяться, чтобы она еще долго прожила. Но это тщательно от нее скрывается и ею самой – больше всех. Никто никогда не страшился смерти более, чем она. Это слово никогда не произносится в ее присутствии. Ей невыносима сама мысль о смерти. От нее усердно удаляют все, что может служить напоминанием о конце»³.

В начале 1761 г. Елизавета I перенесла тяжелую бронхопневмонию, которая приковала ее к кровати. Последний год жизни императрица сильно болела, у нее постоянно возникали приступы простудной лихорадки; перед смертью возник кашель, который привел к сильному кровотечению из горла. Не справившись с болезнью, императрица скончалась в собственных покоях 25 декабря 1761 г. (5 января 1762 г.) на 53-м году жизни. 25 января (5 февраля) 1762 г. тело Елизаветы Петровны с почестями было захоронено в Петропавловском соборе Санкт-Петербурга.

Дочь Петра I традиционно считается легкомысленным созданием, но именно при ней появился Московский университет (1755), в русскую общественную жизнь вернулся национальный дух, Россия одержала ряд важных военных побед.

«При всем том в ней, не как в ее курляндской предшественнице, где-то там глубоко под толстой корой предрассудков, дурных привычек и испорченных вкусов еще жил человек, порой прорывавшийся наружу то в обете перед захватом престола никого не казнить смертью и в осуществившем этот обет указе 17 мая 1744 г., фактически отменившем смертную казнь в России, то в неутверждении свирепой уголовной части Уложения, составленной в Комиссии 1754 г. и уже одобренной Сенатом, с изысканными видами смертной казни, то в недопущении непристойных ходатайств Синода о необходимости отказаться от данного императрицей обета, то, наконец, в способности плакать от несправедливого решения, вырванного происками того же Синода. Елизавета была умная и добрая, но беспорядочная и своенравная русская барыня XVIII в. <…>»⁴.

М. К. Лопатенкова